[manulomarin]

Радио-интервью Алана Рикмана

-Показалась ли вам мысль о пении интересной настолько, что привела вас к выступлениям?
- Да, было что-то вроде этого. Я считаю, что мы ищем в этой жизни какой-то знак свыше. И это был определенно такой знак…и потом тебе следует лишь пройти практический уровень, если ты хочешь достичь своей цели. Некоторые из них были почти недостижимы. А затем ты внезапно получаешь квалификацию учителя по пению и работу. То есть, несомненно, это было притяжением.
- Как долго вы работали с преподавателем до этого?
-Я не совсем точно помню…Примерно месяц.
-Нравится ли вам быть плохим парнем, или же это угнетает вас в некотором отношении?
- В этом фильме? Вообще-то я не сужу, кто является хорошим, я кто плохим. Я не навешиваю ярлыки. И «плохой парень» не угнетает меня, это точно.
-Забавно ли это – играть отрицательного персонажа?
-Я играю их так редко, на самом деле. Это означает как бы быть более преданным публичной огласке. Но если ты старательно подходишь к работе, то работы всегда много, и бывает так, что совсем нету денег. Это если смотреть на это именно с этой стороны. Я же стараюсь смотреть на это с другой стороны. На самом деле, на подходе два других моих фильма, которые очень отличаются друг от друга. Я считаю, что это будет интересно!
-Что за новые фильмы?
-Первый выходит в январе и называется «Бутылочный шок». А премьера второго – «Сын Нобеля», ожидается в марте, в Америке.
-Какие характеры воплощены в этих фильмах?
-В «Бутылочном шоке» я играю человека, который фактически еще жив. Его зовут Стивен Спуриер, он – эксперт по винам. Фильм рассказывает о реальной истории 1976 года, когда американские вина затмили французские, причем решило это французское жюри. Мы пробовали то вино в Сономе, откуда я, кстати, только что вернулся.
-То есть единственными злыми персонажами в фильме будут французы?
-(Смеясь) Я не знаю. Я думаю, это все еще под сомнением. А второй злюка – это американский лауреат Нобелевской премии по химии. Мой сын терроризирует меня, чтобы я тоже вытянул деньги из Швеции.
-Основано ли это на реальных событиях?
-Нет.
-Каково это: работать на телевидение Тима Бартона с Джонни Деппом, которые вместе работают очень долго?
-В этом нет никакого смысла: обозначать собственную территорию. Она поделена негласно, и я работаю над частями работы со всеми вместе, а особенно – с Джонни, который по натуре человек, работающий в команде. Получается, что остаются лишь проблемы, требующие решения. То есть видимость и воображение, творческий подход и энергичность – это одно. То есть это – актерство. Ты делаешь то, что требуется, то, к чему стремишься. Затем идут практические проблемы. Например, к одной из сцен фильма тебе вымазывают рот фальшивой пеной (так, как если бы ты только что побрился), мне кажется, что это настоящая пена, но когда я пересматриваю фильм, я сразу замечаю эту дрянь. Затем я уже буду фыркать все время.
-Каким было это ТВ?
-Я в тесных связях с королевской Академией, и однажды я позвонил им и сказал: «Вам надо принять студентов технических специальностей для того, чтобы они все здесь осмотрели. Другого шанса не будет». На этом ТВ - невероятное мастерство мужчин и женщин. Это было прекрасно. Из-за обыденности процесса другие не замечают деталей, которые замечали мы. Это правильно, что нам показывали темную сторону вещей, но обыденные детали – например, то, что делается за окном магазина, - было чем-то вроде феномена. Это как бы еда для твоего воображения, как однажды сказал Тим.
-Записывали ли Вы в студии свои песни с Джонни вместе или по отдельности?
-По отдельности, так как руководители процесса должны были контролировать процесс, а особенно, если он проходит в дуэте, так как они хотели изменить нашу тональность. То есть это немного странно. Впервые, когда мы пели вместе, мы корчили рожи вместе (смеется). Но я мог видеть, отчего. Все, что бы я ни делал, было со словами: «Пожалуйста, можно, я вступлю вторым, так как я услышу его»? Я знаю, что его голос был более мягким и он умел управлять им, и мне нужен был пример, как подавать голос.
-Как поющий актер, считаете ли вы пение самостоятельным явлением, либо чем-то второстепенным, чертой героя одного из ваших фильмов, частью образа?
- Не хотелось бы вводить это в какие-то рамки. Тебе просто надо уметь петь, вот и все.
-Видели ли вы постановку «Суинни Тодда» ранее?
-Одну, два года тому назад, в Нью-Йорке. Все герои играли на музыкальных инструментах, и оркестр был восхитительным – однако, конечно, сильно отличающимся.
-То есть к вам не было странного отношения по поводу того, что же вы все-таки там делали?
-Нет.
-Как вы упорядочиваете свой график в связи выходом нового фильма о Гарри Поттере? Мотаетесь ли вы от одного фильма к другому, или же накладываете один на другой? Я знаю, что в «Принце-полукровке» Снейп появляется очень часто, и я думаю, что для вас много работы в этом фильме?
-Да, но им приходится как-то улаживать время. Я работаю безостановочно. Я даже не припомню, когда мы пили в последний раз…мы пили в честь «Суинни Тодда» в этом году - больше, чем через год после «Ордена Феникса».
-То есть вы пока не начали работать в следующем фильме?
-Он уже в производстве. Я вступаю в конце января.
-Пели ли вы раньше?
-Да, я дебютировал в драматической школе, в «Ребятах и Куклах», Бог знает, в каком из региональных театров. Зачем я участвовал в «Личных жизнях» в Лондоне, да и на Бродвее я немного пел. Однажды Линдси Дункан и я пели рождественскую песенку на сцене. Но это было больше действом, чем пением. То есть, конечно, это не то же самое, что по-настоящему петь, но все-таки я могу сказать, что раньше я пел немного.
-Нравится ли вам петь?
-Да. Я только и думаю об этом, ведь с тех пор, как я в кино, я продолжаю брать уроки пения, так как это оказывает неоценимое влияние на речь. Мой учитель пения невероятно саркастичен, и, когда я говорю, что я наслаждаюсь пением, он становится грубым до такой степени, которую можно было бы назвать мазохизмом. Но пение помогает говорить лучше, дышать лучше. Это замечательно – найти систему и следовать ей.
-Возможно ли это: чтобы кто-нибудь убедил вас выйти на сцену и спеть?
-Все возможно. Это зависит лишь от того, насколько высоки требования. Это примерно то, над чем мы работаем сейчас, снижая эту планку немного.
-Любитель ли вы посещать парикмахера? Были ли у вас порезы при бритье? Это довольно жутко.
-Одиножды или дважды. Я как все мужчины. Каждый когда-нибудь выступал в роли брадобрея-неудачника по утрам, когда у нас всего три минуты до того, как выбежать за дверь. То есть это не великий навык.
-Немного крови?
-Да, было дело. Когда у тебя есть три минуты, чтобы собраться, у тебя также должна быть и бумажная салфетка, чтобы промокнуть щеку. Боюсь, что это обычная картина.
-Удастся ли кому-нибудь поразить Гарри, в конце концов?
-Все уже написано автором.
-Но это скрывает рабочая команда писательницы.
-Когда фильм выйдет на экраны, все станет ясно, я думаю.
-Правда ли, что команда, работающая над фильмом, укладывается в девять месяцев, чтобы закончить?
-Буквально так.
-Безо всяких намеков, есть ли в фильме великие моменты Снейпа?
-Но ведь это намек, не правда ли?
-Чего вы ждете с нетерпением?
-Единственное, чего я жду, это появления тех моих фильмов, в которых все, что я делаю, известно для меня – зачем и почему.
-Читали ли вы эти книги наперед?
-Это я и имею ввиду.
- Вы читали седьмую книгу?
- Это я и имею ввиду. (Смеется).
-В конце всех этих приключений вы смотрите на них с облегчением или скорее с грустью?
-Это уникально. Я имею ввиду, три ребенка вырастают и фильм вырастает вместе с ними.
-Вы горды своим вкладом в историю фильма?
-Я стараюсь делать все от меня зависящее (смеется). Я очень горд тем, что вовлекся во все это и таким образом стал частью мировой истории.
-Комфортно ли вам быть секс-символом? Существуют блоги, где женщины говорят о вас исключительно в этом значении.
- Мир странен. Вот в чем дело.
Я имею ввиду «Суинни Тодда». Именно поэтому в сети появилось много сайтов, где женщины пишут всякие порнографические вещи и связывают кинематографический характер с моим истинным.
-Так были ли у вас столкновения с такими поклонниками?
-У каждого актера они есть.
-Вы можете говорить об этом?
-Нет. Мне бы не хотелось поощрять это.
-Вы возглавляли некоторые сценические проекты. Я имею ввиду «Меня зовут Рейчел Кори». Было ли здесь что-то вроде дискуссии, как это имело место в США?
-Вначале мы сняли этот фильм здесь. Нью-Йоркское производство – это весомо, и, конечно, дело в том, что она – американка, и, значит, - часть нынешней американской истории. То есть это было важным – что фильм увидели там. Полемика была одинаковой везде. Всегда были люди, стоящие у театра с листовками. Каждый может иметь свою точку зрения, но обычно люди не совсем обеспокоены тем, чтобы найти достоверную информацию о происшествии. Они более склонны делать предположения.
-Желаете ли вы и в дальнейшем участвовать в дирекции фильмов?
-Я возглавлял дирекцию фильма, которым я очень горжусь. Это «Зимний гость». А сейчас я смотрю на это с ужасом, т. к. я обнаруживаю, что прошло уже десять лет! Как это случилось? Потому что, пока ты делаешь кино, твое время «съедается».
-А возглавлять пьесы – это не то же самое?
-Вообще-то нет, так как, когда ты директируешь кино – это год твоей жизни или даже больше. Съемка кино – это короткий отрезок времени. До и после этого время пролетает. Но у меня есть планы снова заняться этим.
-У вас есть какие-нибудь идеи насчет того, чем это будет?
-Конечно! Первая работа основана на оригинальном сценарии и называется «Маленький Хаос». Она про строение фонтана во дворе Луиса 14-ого в Версале. Про другую я не буду говорить, потому что еще не было встречи в Нью-Йорке, но она состоится на следующей неделе, когда мы будем заняты премьерой.
http://www.liveinternet.ru/users/kero_lokrin/post58992009/